Наши партнеры

Литература (проза и поэзия)

Армянская колыбельная
Автор: Юсиф Керимов

Одно из ярких воспоминаний моего детства связано с услышанной в Гюлюстане песней (Кесме шикесте¹)…..

Мой старший брат был водителем грузовой машины. Иногда уклоняясь от основной работы, занимался « халтурой», то есть зарабатыванием на «кусок хлеба». Осенью и зимой с горных сел привозил дрова и продавал, а весной и летом обслуживал тех, кто поднимался на яйлаг² и кто оттуда возвращался.

В один из таких поездок на яйлаг, взял и меня с собой. Я получал особое удовольствие от таких поездок, и помогал брату и наслаждался красивейшими уголками родной природы. На этот раз мы везли кочевье в Гюлюстан. В те времена официально эти места назывались Шаумяновским сельским районом, в народе же просто называли Башкенд.

Разгрузившись, на обратном пути наша машина сломалась, вернее, сломались рессоры правого заднего колеса и мы вынуждены были задержаться в горах в течение 2-х дней.

Нам повезло, вынужденная остановка наша была рядом с селом, машина стояла прямо у ворот одного армянского дома.
Брат должен был снять сломавшиеся рессоры и отвезти в райцентр, для того, чтобы собрать их заново; взять меня с собой он не мог Но и не хотел оставлять одного возле машины. Поэтому он зашел в этот армянский двор, чтобы переговорить с хозяевами и договориться о платном приюте для меня. Вскоре он вышел и громко сказал мне:

- Пока я не вернусь, никуда не выходи с этого двора. Иногда поглядывай за машиной, чтоб ничего не утащили. Я скоро вернусь.

Но вернулся брат в тот день поздно вечером и рано утром снова ушел. Таким образом два дня я оставался там…

Дома из мужчин никого не было, все ушли на сенокос, а молодые парни и девушки пошли им на подмогу, поэтому в доме оставалась женщина средних лет и грудной ребенок. Женщина была довольно угрюмой и резкой и свободно говорила на нашем языке. Встав рано утром, она занялась хозяйством, управилась с домашним скотом, накормила кур-цыплят, привела двор в порядок, после чего, зайдя в дом, вышла оттуда с завернутым в пеленки ребенком и уложила его в люльку, подвешенную на грушевом дереве.

С грудным ребенком она говорила как со взрослым причем на нашем, азербайджанском языке:

- Сколько же ты будешь спать, просыпайся, будешь такой соней, разграбят и растащат твой дом и родину.

Хоть и на нашем языке был разговор, я ничего не понял, однако вспомнились слова моей матери. Она говорила нам, что армянские женщины, склоняясь над колыбелью, ласковые слова, колыбельные песенки, а также проклятия произносят на азербайджанском. И причиной тому, что на нашем языке все это звучит более выразительно и колоритно. Тем не менее, сказанные женщиной слова были вовсе не колыбельной.

Я начал беспокоиться, брата все не было. Глаза уперлись в ворота и на машину, в ожидании, когда же вернется брат. Вдруг услышал знакомую мелодию и вздрогнул.

Кто- то пел «кесме шикесте». В наших краях это была популярная мелодия, и я узнал ее с первых нот. Непроизвольно я пошел в сторону доносившейся мелодии и увидел, что на основе этого мугама армянская женщина напевает колыбельную своему ребенку. Слова колыбельной песни были на нашем языке.

Я содрогнулся от услышанного, кажется, даже испугался. Но утешал себя мысленно: «какое отношение мы имеем к тюркам, мы ведь азербайджанцы». В те времена нам именно так вбили в голову, чтобы даже и в мыслях не было слова «тюрк/турок»
Обернувшись в сторону грушевого дерева, я столкнулся с гневными глазами армянской женщины. Исподлобья сверля меня своим взглядом, она сказала на армянском⁴:

- İnç dığa, turkes...⁵" что в переводе означает: «Парень, ты тоже турок».

На этот раз я испугался всерьез. Отчего-то, вспомнил глаза матерой волчицы⁶, разорвавшей средь пшеничного поля возле нашего дома маленького теленка.

Я быстро убежал, вышел за ворота, бросился в кабину машины и накрепко закрыл двери на замок

Хорошо, что в тот день брат вернулся скоро…

Оригинал
Копия
Скриншот

Вернуться

Комментарии